Когда драконы проснулись - Страница 34

– Ты же знаешь, я был далеко отсюда.

– Знаю. Но как только меня поселили в этих покоях, я отдала распоряжение, чтобы тебя привели сюда сразу, как ты вернешься. Мне пришлось ждать четыре года.

Перед глазами Къяра живо встала картина, как Тэа в свадебном платье приходит в свои покои. Закат наверняка окрашивал их в ало-оранжевые оттенки, стены и светлое платье новоявленной королевы, все в жемчужных нитях и кружевах – таких же махровых, как лепестки цветов олеандра. И войдя сюда, она отдавала первые распоряжения как королева.

Повернувшись к Тэа, Къяр наконец-то посмотрел на нее, и в тот момент им обоим стало понятно, что бывшая влюбленность никуда не делась. Къяр остался в ее покоях до вечера, а потом до утра. И еще много раз после.

Вероятно, он был готов наплевать на честь семьи и бросить ее, отказавшись от имени, сбежать с Тэа куда-нибудь далеко, где их никто не будет знать – в конце концов, полезные знакомства с Элтанских островов помогли бы им. Но Тэа не была к готова. И удерживал ее вовсе не Алестус – хотя он был жесток и эгоистичен. И вовсе не долг – хотя уже тогда Къяр быстро понял, кто на самом деле управляет делами королевства, пока Алестус не очень-то хочет вникать в них. Но удерживал Тэа маленький Дэйн, наследный принц, место которого было здесь, во дворце, и которого Тэа никогда бы не оставила.

А спустя несколько лет мать Къяра начала настаивать на том, чтобы ее сын отправился к ее сестре на север обучаться магии. Именно Тэа была той, кто горячо вступился за поездку. Тогда Къяр ничего не мог поделать, у него невольно возникало ощущение, что Тэа просто хочет от него избавиться, отослать любовника, пока об их связи кто-нибудь не узнал – и особенно безжалостный и эгоистичный Алестус.

Только оказавшись на севере и начав обучаться магии, Къяр понял, что это он был не прав, а мать и Тэа явно понимали, что такое Дар, который не получил обучения. На сколько бы его хватило в Таркоре? Даже если местные неумелые маги стали его обучать? Как сказала тетя Маргрет, Дар Къяра был силен, его самого хватило бы на год, максимум, два, а потом он либо сошел с ума, либо ненароком убил себя – и возможно, кого-то из окружающих.

Там, на севере, у Къяра было достаточно примеров того, что может сделать необузданный Дар. В том числе и его собственный.

Но даже пройдя полное обучение, даже став господином Терновника, он не спешил возвращаться в Таркор. У него самого были достаточно тяжелые отношения с отцом, да и для Тэа, как он полагал, так будет лучше. И только когда тетя Маргрет сказала, что он будет нужен дома, он отправился в плаванье на юг. Что и говорить, предвиденье тети было хорошо развито – Къяр вернулся точно в тот момент, когда погиб Алестуст Шантон, а Вальмонд Ревердан был признан виновным в его смерти и приговорен к казни.

Сейчас поместье Реверданов наполняло удивительно много народу, все они находились в постоянном движении, царил негромкий гул. Около дома стояло множество воинов королевской гвардии.

Къяр даже растерялся, откуда они здесь, и кто все эти люди. Но он увидел, как Эльза деловито отдает распоряжения и подошел к ней, стоявшей перед центральной лестницей.

Сестра кивнула ему в знак приветствия:

– Рада, что ты здесь.

– Кто все эти люди?

– Ну, похоже, у нас тут маленькое отделение дворца. Да и как могло быть иначе? Это дом адмирала, где сейчас находится королева.

– Ты справишься с ними?

– Без проблем.

Къяр кивнул и направился к комнатам, где разместили королеву.

С тех пор, как он вернулся, они много времени проводили вместе. А после праздника огня снова стали близки – это был единственный день, когда аристократы могли позволить себе скинуть золоченые одежды и тихонько сбежать за город, где простые люди жгли множество костров и под первобытный бой барабанов праздновали так, как столетиями праздновали племена кохне, жившие на этой земле.

Когда-то невообразимо давно именно на такой праздник привела их нянька Тертиноров. Именно на таком празднике Къяр впервые познал женщину – и это была Тэа.

Теперь в комнате королевы царил полумрак, освещенный лишь несколькими канделябрами. Тэа лежала на кровати с закрытыми глазами, рядом сидела Иса и что-то деловито делал лекарь. Наткнувшись на вопросительный взгляд Къяра, он пояснил:

– Ее Величеству стало хуже, она сейчас без сознания.

– Вы же говорили, рана не серьезна.

– Это рана на голове, милорд, с ними никогда нельзя быть уверенным.

Лекарь явно чего-то не договаривал, но вместо него сказала явно испуганная Иса:

– Он не знает, доживет ли она до утра!

Къяр молча подошел к постели и присел по другую сторону от Исы. Впереди была еще большая часть ночи.

Дерек Валентайн

– Не ожидала снова увидеть вас, милорд Валентайн… или теперь вас надо называть милорд Эстеллар?

– Фу, к чему такие официальности, леди Яфа. Вы можете продолжать называть меня Дереком Валентайном, без официальных титулов.

– Как мило с вашей стороны.

Дерек никогда раньше не бывал в поместье Каванаров, поэтому с интересом оглядывался. Он не мог сказать, что ему нравилось то, что он видел, но определенно это весьма… любопытно.

Отец Яфы и Равена, Аран Каванар славился любовью к магическим артефактам, алхимии и старине. И если алхимию вряд ли можно увидеть сразу, артефакты тоже не бросаются в глаза, то вот пыльной стариной его особняк был полон с порога.

Дерек знал толк в таких вещах – сколько раз при нем раскрывали ящики со всяческим барахлом, и именно он определял, что может быть ценным, а что не очень. В доме Каванаров ценного оказалось много, но большей частью оно собирало пыль, и судя по всему, Яфа даже не предполагала истинную цену всех этих древних гобеленов, статуэток и плитки, которая была ровесницей великой королевы Идсары.